Поздняя осень, злая пурга,
Смерть под Москвою ломает рога.
Дрогнул впервые раненный в бок
Гордый немецкий танковый бог.
И Париж, и Белград
На коленях стоят,
Но никак не встают на колени
Двадцать восемь солдат.
Гимнастерка горит,
Рот землею забит,
Непомерные муки солдата
Переплавляют в гранит.
Этим гранитом у крайней черты
Стали ребята из Алма-Аты.
Им, чью заслугу попробуй измерь,
В спину потомки стреляют теперь.
Кто-то сытый изрек:
"Этот подвиг подлог,
Закопал настоящую правду
Пропаганды совок".
А ему подпевал хор
Предательских жал,
Тех, кто кроме лечебной диеты
Горше страданий не знал.
А на экране красочный бой -
Розовощекий воюет герой.
Быстро и просто как стадо коров
Уничтожает несчетных врагов.
Остановил панфиловский взвод
Пару десятков танков всего,
А этот парень, смотрите, один
Смог разобраться со злом мировым.
Кто ж нас так опоил,
Что чужой черный ил
Мы едим вместе нашего хлеба
Изо всех своих сил.
Культивируем вшей
Чужеродных идей,
И молчим, когда враг в свои танки
Тянет наших детей.
Пусть снова осень и злая пурга,
Кто нас бодает сломает рога,
Будь то огонь или жирная ложь -
Стержень панфиловский ты не согнешь.
В древности кован сей стержень святой,
Родины нашей хребет становой.
С ним и по смерти в атаку идут,
Павшие рядом с живыми встают.
Так случалось не раз,
В самый тягостный час
Полк бессмертный спешил на защиту,
Загораживал нас.
Здесь шагают сыны
Столь великой страны.
Здесь Панфилов, Клочков и Доватор,
Грозный Момыш-Улы.